А океан жил... Океан не помнил обид.
Подобно
небу, он верил в свободу, подобно
небу – не терпел преград. Я стоял на
мокром песке, волны лизали ноги, и
так легко было поверить, что чужая звезда в небе – мое Солнце, а соленая
вода – древняя колыбель
человечества. Вот только линия
берега – слишком
ровная. Прямая, как горизонт, и
такая же фальшивая. Если пойти вдоль берега, то ничего не
изменится: по правую руку
потянутся низкие, словно
подстриженные, рощицы, по левую
– будет шипеть прибой. Лишь
песок под ногами изменит цвет, из желтого станет белым, из белого –
розовым, из розового – черным, и –
обратно. Полоска пляжа неощутимо
для глаз повернет
вправо, ее покроет снег, потом
снова потянется песок, и когда- нибудь, очень не скоро, я вернусь к
этой же точке, где волны все так же
будут ласкать берег… Один человек –
уже слишком
много, чтобы изменить мир. Я
сделал шаг, и вода с шипением заполнила мои следы. Мир – уже
слишком мал, чтобы оставить его в
покое. Да и нет для живых
безмятежности. Только морю и
небу знаком покой. Я поднял правую
руку, посмотрел на нее – и пальцы стали удлиняться.
Я лепил их взглядом, превращая
человеческую плоть в острые
изогнутые когти. Впрочем, есть ли у
меня еще право
называть себя человеком? Сергей Лукьяненко Звезды –
холодные игрушки

• 
• 
•