Его забыли. Или он не отступил
От линии последней обороны.
Он там остался.
Жил.
Питался.
Пил.
И не искал ни орденов, ни трона.
Он был небрит, как праведный солдат,
Последний рыцарь из моей эпохи.
Он по ночам, когда бывало плохо,
Молчал, как только мертвые молчат.
Он подвиг свой, в котором не бежал,
Не сдал позиций в логике лукавой,
Никак победой
Не именовал,
И свой окоп не называл державой.
Так слава же тебе, мой русский бомж
Со станции заветной Маяковской,
Обернутый в советские обноски,
России преданной
Потерянная
Брошь!

• 
• 
•